Сегодня мир задается рядом непростых вопросов, один из которых - как пандемия коронавируса изменит наши жизни и привычный быт. В рамках рубрики «Семиотика ГАУГН» ученые с мировыми именами говорят о будущем видении планеты. Своими мыслями о смысловых мутациях вируса в современном городе поделился профессор семиотики Лиможского университета Дидье Тсала Эффа.
Одно из недавних значимых событий, которое все быстро объяснили и описали, - появление коронавируса, вызвавшего мировую пандемию, которую мы переживаем вот уже несколько месяцев. С самого начала источником появления коронавируса был объявлен китайский город Ухань; более того, было заявлено, что вирус удалось «изолировать» внутри этого города. С этой целью прекратилось всякое движение городского населения за его пределы. В тот момент для всех прочих стран коронавирус был чем-то экзотическим и далеким и вызывал скорее любопытство. Люди ограничивались тем, что представляли его себе визуально или схематически. Вспоминаются первые рассказы о китайских кулинарных обычаях, о панголинах и летучих мышах, об опустевших улицах Уханя, похожих на лунный пейзаж. Коронавирус был предметом этих почти этнологических рассказов, то есть помещался исключительно на территорию Уханя. Такова была изначальная нарративная модель коронавируса.
Однако по мере того, как вирус проникал в непосредственно близкое нам пространство и в наши города, модель стала меняться. Постепенно коронавирус стал предметом рациональных рассуждений, правительства принялись принимать решения о том, как его ограничить с целью минимизации распространения заболевания. Все меньше стали говорить о панголинах и летучих мышах, внимание переключилось на статистические данные, на возникновение кластеров. Структура рассказов тоже стала меняться и мутировать: теперь говорили о логистике, о масках, о дезинфицирующих средствах и об административном ограничении перемещений граждан. Правительства столкнулись с задачей реорганизации проживания, то есть с введением новых правил вежливого поведения совместного существования на расстоянии. Одним словом, теперь стояла задача урбанизировать коронавирус. Как всем нам известно, это произошло в тот момент, когда опасность внезапно возникла в лице ближайших соседей (соседа по дому, оказавшегося рядом человека, ближайшего региона).
Третья нарративная мутация коснулась возможности сдержать вирус и справиться с ним. Главный вопрос и самый интересный спектакль, на котором мы все сегодня присутствуем, - поиски того ученого, той лаборатории, того института, кто первым сумеет разгадать загадку вируса. Потому что рано или поздно неизбежно какого-то человека или или какую-то организацию провозгласят счастливчиками, которым удалось найти То Самое Решение, чтобы закончить историю с вирусом или по крайней мере на долгое время остановить наносимый им вред. Сегодняшнее положение дел позволяет нам сделать вывод, что игра идет по правилам символической охоты. Коронавирус превратился в факт метадискурса, который воплощается в виде медийных высказываний ведущих ученых. Будь то доктор Дидье Раульт, или консилиум известных врачей, или Нобелевский лауреат Люк Монтанье, открывший вирус СПИДа, или даже просто какой-то шаман, - все их высказывания сводятся к авторитарности как таковой и стремятся лишь к одному - показать нам убедительность самого процесса говорения, доверие к которому зависит исключительно от степени «сакральности» говорящего. И в конечном итоге коронавирус, сам того не желая, стал выполнять роль предмета исканий в трагедии обладания. Так появилась третья мутация, которую мы можем охарактеризовать как утверждение нарративной суверенности.
Интервью и перевод: Инна Меркулова.