Впервые формулировка «Трудные вопросы отечественной истории» появилась в прессе в 2013 г. Тридцать с лишним сюжетов, по поводу которых общественность ломала копья.
Почему возникла эта проблема? Что с тех пор изменилось? Возможно, некоторые темы вышли из категории «трудных»? Какие новые вопросы пришли на смену? Они возникают сами по себе или кто-то их ставит? Как поступать историкам, чтобы адекватно ответить на вызов времени? Об этом и многом другом «АиФ» побеседовал с научным руководителем Института всеобщей истории РАН академиком Александром Чубарьяном.
Изначально это был чисто рабочий момент. Тогда состоялся съезд учителей истории, на котором, в частности, обсуждали подготовку культурно-исторического стандарта для средней школы. И выяснилось, что есть ряд сюжетов нашей истории, говорить о которых учителям сложно. Скажем, противоположные точки зрения на одно и то же событие или даже отсутствие каких-то четких документов, размытость источников... Решение тоже было рабочим пусть учителя перечислят эти вопросы, а академические историки сделают по каждому из них брошюру. И вот уже в процессе перечисления оказалось, что это не какие-то там частные моменты или уточнения. Это глобальные, принципиальные вопросы нашей истории, которые иногда соприкасаются с большой политикой, в том числе и международной, или могут вызвать не скажу раскол, но серьезные разногласия в обществе. «Трудные вопросы» оказались в центре внимания не только учителей, но и общества в целом. И это пошло на пользу. Обсуждение и поиск новых решений привели к тому, что острота из многих вопросов ушла. Они перестали быть «трудными».
Читать также
